Ковчег надежды - Страница 26

Найти раскиданные в траве сумки, рюкзаки, одеяла было непросто. Многие вещи находились под трупами стиксов и насквозь пропитались слизью. Вытаскивать их наёмники не захотели. Вязкая субстанция под палящими лучами Сириуса начала разлагаться и ужасно вонять. Тошнотворный запах стремительно распространялся по поляне. Люди поневоле закрывали нос и рот влажными тряпками.

Самые большие сложности возникли с животными. После ночной атаки лошади абсолютно не реагировали на призывы воинов. Даже пойманные кони наотрез отказывались идти в лагерь. Чуя вонь хищников, животные брыкались, упирались, возбуждённо раздували ноздри. В конце концов земляне сдались. Уцелевшее имущество они пронесли полкилометра на себе и только потом погрузили на лошадей.

Лишь теперь наёмники осознали истинные масштабы потерь. Не хватало двух вьючных животных и ещё двух для всадников. Первая проблема решилась сама собой. Из-за слизи часть имущества пропала безвозвратно. А вот вторая могла привести к значительному снижению скорости. После непродолжительных споров Жак посадил к себе на коня Линду, а Крис Николь. Это был лучший вариант.

В последний раз взглянув на поле боя, русич громко вымолвил:

— С богом.

Отряд неторопливо тронулся в путь. Темп движения никто не форсировал. Бессонная ночь и сражение со стиксами не прошли бесследно. Уже через три часа Белаун задремал и чуть не вывалился из седла. Тёрли глаза и зевали и остальные воины. Если вчера, преодолев двадцать километров, люди чувствовали себя довольно бодро, то сейчас они постоянно разминали мышцы и потягивались. Силы покидали наёмников. Храбров подъехал к Аято и негромко сказал:

— Нужно сделать привал. Хотя бы на пару часов.

— Я не против, — ответил самурай. — Спешить нам некуда. Но боюсь, эти сутки пройдут вхолостую.

— Ерунда, — махнул рукой Олесь. — Толку от такой экспедиции все равно нет. Мы еле-еле плетёмся. У лошадей до сих пор трясутся поджилки. Николь висит на шее Криса, Вилл скоро уткнётся носом в землю, а Карс непрерывно прислушивается к каждому шороху. Люди на пределе.

— Согласен, — вымолвил Тино.

— Но учтите, — вставил Пол. — Я теперь ни за что не лягу на землю. Вдруг скользкие твари находятся подо мной? Глупость конечно, но избавиться от подобного ощущения тяжело.

— Будем искать надёжное место, — проговорил японец. — Стиксы роют тоннели только в мягком грунте. Наверняка в долине есть каменистые возвышенности.

Аято оказался прав. Найти твёрдую площадку большого труда не составило. С течением веков Южные горы разрушались, сглаживались, зарастали травой и кустарниками. Тем не менее, во многих местах вздымались ввысь отвесные скалы и утёсы. Кое-где попадались обычные нагромождения камней. Примерно через двадцать минут группа наткнулась на твёрдую ровную площадку, покрытую мхом и лишайниками.

Гигантские валуны, лежащие неподалёку, были безжалостно выжжены Сириусом и отполированы ветром. Чахлые редкие кусты лишь подчёркивали унылость пейзажа. Среди леса с его буйной растительностью и высокими стройными деревьями этот участок выглядел жалко и убого. Впрочем, он вполне устраивал уставших путников.

Наёмники спешились, взяли животных под уздцы и начали подниматься на площадку. Вскоре де Креньян обнаружил едва заметную тропу. Задача сразу упростилась. Наконец, минут через десять, группа достигла цели. Впервые за последние сутки люди и лошади почувствовали себя в безопасности. Воины не стали даже обедать. Наспех расстеленные одеяла, рюкзак под голову и быстрее спать.

Первыми, как обычно, дежурили Тино, Олесь и Карс. Сняв куртку и подставив под палящие лучи Сириуса обнажённое тело, русич с довольным видом произнёс:

— Люблю тепло. На моей родине не часто удаётся погреться. Лето у нас короткое, дождливое и ветреное. Зато зима тянется почти пять месяцев. Снега столько, что можно утонуть. А какие морозы! Деревья промерзают насквозь.

— И вы живёте в таком климате? — удивился властелин. — Мне в тенистом лесу и то холодно. Нет ничего лучше пустыни…

— Я, пожалуй, с тобой не соглашусь, — вымолвил японец. — Каждый человек привыкает к своим природным условиям. Уверен, лютая стужа Олеся ничуть не пугала.

— Разумеется, — проговорил Храбров. — Зима — самое весёлое время года. Урожай давно собран, дрова заготовлены, дел по дому немного. Наступает пора шумных гуляний и развлечений. Мы строили снежные крепости, катались с ледяной горы, ходили ловить рыбу. А девушки! Круглолицые, розовощёкие, чернобровые. Золотое время отрочества. Ни забот, ни проблем…

— Вот видишь, Карс, — произнёс Аято. — Сколько в глазах блеска, задора, энергии. И все потому, что вспомнил о Родине. Где бы человек ни жил, как бы ни был богат, он обязательно будет тосковать по маленькому, скромному мирку, в котором родился и вырос.

— Это верно, — согласился мутант. — Мне часто снится пустыня. Песчаные барханы, цветущие оазисы, аккуратные каменные домики. Мои предки захватили поселения силой. Десятки тысяч людей заплатили кровью за агрессию властелинов. Увы, прошлое не изменишь. Мы смотрели на пленников, как на обычный кусок мяса. Общепринятая мораль диктует правила поведения и жизни. С раннего детства мальчики участвовали в длительных походах и жестоких стычках с врагами.

Оливиец повернулся к самураю и неожиданно спросил:

— Тино, а почему ты ничего не рассказываешь?

— Зачем? — грустно улыбнулся японец. — Культура моей страны очень необычна и своеобразна. У других народов нет ничего подобного. Многие поступки людей будут непонятны ни тебе, ни Олесю. В нашем обществе ценится сдержанность и почтительность, излишнее проявление эмоций считается недопустимым. Даже дети соблюдают строгий этикет. Каждый шаг, каждое слово, каждое движение имеет определённое значение. Признаюсь честно, я собирался уйти в монахи. Но аланцы спутали все карты. Они в корне изменили мою судьбу.